И чувственный, героический оскал, сокрытый под забралом, и молодое осанистое тело, покрытое латами, впитывали ясность дня и томность ночи для своих будущих побед. Пустыня, ты признала во мне верблюда. Дракон, я твой лев! Лев, я твой младенец! И я иду по вершинам гор, становясь сопричастным их мудрости, но из глубокой пещеры, полной теней, начала подниматься, подобно заре, моя мудрость, и жаждет она полдень, чтобы приблизиться к небу, и, словно смерти, боится заката.